- Я из другой исторической эпохи, - напомнил Парсонс. - Как вы можете судить меня за мои поступки?

Стеног кивнул.

- Конечно, вы не ведали, что творили. Но в нашем законе нет оговорок насчет гостей из других эпох. Он для всех един, и вы понесете наказание. Таков, если угодно, выверенный веками постулат: незнание закона не освобождает от ответственности. Разве не ваша эпоха его провозгласила?

Парсонс не верил собственным ушам. Какая вопиющая несправедливость! Неужели Стеног не шутит? Парсонсу казалось, в словах юноши звучит ирония. Может, чиновник просто разыгрывает его?

- Нельзя ли объяснить, что вы имеете в виду? - холодно произнес Парсонс.

Стеног поразмыслил, покусывая нижнюю губу, и ответил:

- Вы должны подчиниться законам общества, в котором живете. Не имеет значения, по своей воле вы здесь или нет... - Ирония исчезла, ее сменила искренняя озабоченность. - Все-таки вы вправе рассчитывать на некоторое смягчение приговора. Я буду ходатайствовать. - Он вышел из комнаты и вернулся со шкатулкой из полированного дуба. Достал из кармана юбки ключ, провернул его в замочной скважине, поднял крышку и вынул пышный белый парик. Как только он надел парик и повернулся к Парсонсу, тот изумился. На него взирал уже не юноша, но суровый, важный муж.

- Властью, данной мне, как директору Фонтана, - торжественно изрек Стеног, - я вынес приговор. - Под белыми искусственными кудрями поблескивали глаза, ни на миг не отрываясь от лица Парсонса. - В сущности, осталось только обдумать его формальный аспект.

- О чем вы говорите?

- О процедуре изгнания.

- Изгнания?! - эхом откликнулся Парсонс.

- На Земле нет исправительных учреждений. Напомните, какая пенитенциарная система применялась в ваше время? Трудовые колонии? Концлагеря вроде советского ГУЛАГА?

Помолчав, Парсонс вы давил:

- До моего века концлагеря не дожили. И колонии рабов в России.

- Мы не перевоспитываем осужденных, - пояснил Стеног. - Это считается нарушением их прав. И с практической точки зрения невыгодно. Нам не нужны нестандартные личности. Для них созданы колонии в космосе.

- А шупо? - с дрожью в голосе произнес Парсонс. - Они там надзирателями?

- Шупо слишком ценны, чтобы высылать их с Земли, - ответил Стеног. - В большинстве своем это наша молодежь, ну, вы понимаете. Самый активный элемент.

Аналог ваших школьников и студенчества, с той лишь разницей, что организация шупо отделена от государства, в ней царят спартанские нравы и порядки. Дети проходят физическую и интеллектуальную подготовку.

Вы с ними столкнулись в несколько необычной ситуации; полицейские акции, вроде того налета на группу политических заговорщиков, у нас редкость. Надо отметить, мальчики из интернатов - ревностные блюстители закона. Им дано право задерживать на улицах любого, кто, по их мнению, действует несообразно нормам.

- А на что похожи тюремные колонии?

- На города. Они очень большие. Ссыльные имеют право свободного передвижения в рабочей зоне, живут не в бараках, а в отдельных квартирах, могут заниматься творческими ремеслами, иметь хобби. Климат, конечно, далеко не санаторный. Срок жизни значительно сокращен. Впрочем, многое зависит от индивидуальной выносливости.

- И я никак не могу обжаловать ваше решение? - осведомился Парсонс. У вас нет судебной системы?

Правительство само выдвигает обвинение и само выносит приговор? Чиновнику достаточно напялить средневековый парик, чтобы превратиться в судью?..

- У нас есть заявление девушки с ее подписью, - перебил Стеног.

Парсонс озадаченно посмотрел на него.

- Пойдемте. - Стеног встал, отворил боковую дверь и дал Парсонсу знак следовать за ним. Чинно шествуя по коридору, он предупредил:

- Возможно, увиденное сейчас скажет вам больше, чем все, что вы видели до сих пор.

Они проходили через многочисленные двери. Оцепенело, как лунатик, Парсонс следовал за юношей в парике. У того был широкий, пружинистый шаг; стараясь не отстать, Парсонс вскоре запыхался. Наконец Стеног остановился, отворил дверь и шагнул в сторону, уступая Парсонсу дорогу. В комнате стояло несколько низких и длинных столов, на ближайшем к двери лежала под белым покрывалом молодая женщина. Икара.

Парсонс медленно двинулся к ней. Глаза ее были закрыты, она не шевелилась. Кожа казалась выцветшей.

- Перед самой смертью, - произнес Стеног, - она подписала жалобу.

Он включил свет, и у Парсонса исчезли последние сомнения в том, что девушка мертва. Очевидно, скончалась несколько часов назад.

- Но она же поправлялась, - проговорил он. - Выздоравливала...

Стеног приподнял простыню, и Парсонс увидел на шее у Икары аккуратный разрез. Чья-то умелая рука рассекла сонную артерию.

- Она вас обвинила в преднамеренном вмешательстве в естественный процесс смерти от потери крови, - сказал Стеног. - Как только жалоба была подписана, Икара попросила вызвать ее участкового эвтанора и подверглась Последнему обряду.

- Она сама пошла на это? - спросил Парсонс.

- Такова была ее воля. Будь она в сознании, ни за что бы вам не позволила так надругаться над ней. - Стеног погасил свет.

На персональной машине Стеног повез его к себе домой обедать. Пока они мчались по городским трассам, Парсонс старался увидеть при свете дня как можно больше. Он даже высунул голову из окна, когда машина остановилась рядом с трехэтажным автобусом.

Стеног не возразил ни словом, ни жестом.

- Здесь я работаю. - Стеног притормозил и показал на большое - выше всех остальных, увиденных Парсонсом в город - здание с плоской крышей. - И вы здесь были, в моем офисе. Это Фонтан. Вы, наверное, даже не подозреваете, что все это время мы вас берегли как бесценное сокровище. За каждым вашим шагом следили охранные устройства.

Уже почти полчаса они находились в машине. Дорожная полиция останавливала их на каждом перекрестке.

- Мне каждый день приходится это терпеть, - признался Стеног. - А ведь я директор Фонтана. Для полиции исключений нет.

Он затормозил у последнего кордона, предъявил черную карточку маленькому стражу в зеленом мундире, и машина двинулась по спирали ската. Город остался внизу.

- В Фонтане находится Духовный Куб, - лекторским тоном произнес Стеног. - Но вам это ни о чем не говорит, не правда ли?

- Да. - Парсонса не оставляли мысли о молодой женщине. И о ее смерти.

- Концентрические круги, - продолжал Стеног. - Территориальное деление по степени важности. Сейчас мы, конечно, в одном из внешних поясов, - это земли племен.